Час настал. Пора идти,

Я зажег свой костёр,
Пламя вспыхнуло вдруг
И широкой волной
Разлилося вокруг.

Нет на свете ничего
Моего и твоего.
Только птица в пышной кроне.
Только лучик на ладони.
Только ветер в волосах.
Только Бог на небесах.

Жил Александр Герцевич,
Еврейский музыкант, —
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.

Я в них смотрю как в чистые озера,
Где крохотные камешки на дне,
Где водорослей тонкие узоры,
Где сам я отражаюсь в глубине.
Они играют бликами живыми,
Мне радость и уверенность даря.
И, отступая меркнут перед ними
Все в мире океаны и моря.

В этом мире я только прохожий,
Ты махни мне весёлой рукой,
У осеннего месяца тоже
Свет ласкающий, тихий такой.

Ну вот и всё! Закончен сон глубокий!
Никто и ничего не разрешает!
Я ухожу, отдельный, одинокий
По полю лётному, с которого взлетают!