На смирной лошади каурой

Я раньше думал —
книги делаются так:
пришел поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак —
пожалуйста!
А оказывается —
прежде чем начнет петься,
долго ходит, размозолев от брожения,
и тихо барахтается в тине сердца
глупая вобла воображения.

Прислали к нам девушку в полк медсестрой.
Она в телогрейке ходила.
Отменно была некрасива собой,
С бойцами махорку курила.

Протопи ты мне баньку по-белому
Я от белого свету отвык
Угорю я и мне, угорелому,
Пар горячий развяжет язык.

сквозь наших оболочек щели мы столь уязвимы по ночам.

Холодное и круглое, как слово «далеко»,
Сорвется с ветки яблоко и стукнется легко,
Как лодка деревянная в причал сырой ночи,
А сердце окаянное смолчит.

Неужели мы заперты в замкнутый круг?
Неужели спасет только чудо?
У меня в этот день все валилось из рук
И не к счастию билась посуда.