Нет меня — я покинул Расею, —

Нам с сестренкой каюк:
наша мама на юг улетела недавно.
Это ж каждый поймет:
жизнь без мамы — не мед,
а с отцом — и подавно!
В доме трам-тарарам,
папа нас по утрам
кормит жженою кашей.
Он в делах, как в дыму,
и ему потому
не до шалостей наших.

Я тебя обнимаю, к чему ты готова,
Ибо дал я тебе благородное слово.
Я тебя обретаю, на что ты согласна,
Ибо служба моя и трудна и опасна.
Ибо время сейчас на дворе не такое,
Чтобы женщин приличных оставить в покое.

А слово — не орудье мести! Нет!
И, может, даже не бальзам на раны.
Оно подтачивает корень драмы,
Разоблачает скрытый в ней сюжет.

Как душу удержать мне, чтоб она,
с тобой расставшись, встречи не искала?
О если бы, забытая, одна,
она в дремучем сумраке лежала,
запрятанная мной в тайник такой,
куда б ничто твое не проникало!

Только будьте со мною, родные мои.
Только будьте со мною.
Пусть стоят эти зимние, зимние дни
Белоснежной стеною.

— Про Бабу-Ягу
Говорят очень глупо:
Нога костяная,
Метелка да ступа.
И руки кривые,
И зубы торчком,
И нос очень длинный
И загнут крючком.